Третий день я живу под дождем. На хозяйстве два зонтика, занятых, увы, не мной. Поэтому мое перемещение по городу проходит очень мокро.
В универ - под дождем, в магазин - под дождем, на работу - под дождем, на мафию - под дождем. Я привыкла к сырости на улицах, к лужам и серости, к нахохоленным прохожим. Моя куртка не успевает сохнуть, как и волосы. Я похожа, наверное, на мокрую водопроводную крысу иногда. За то тушь попалась хорошая - не течет. Это радует.
Капли щекочут кожу, скатываются между волосами, по лбу и на щеки, чтобы выглядело так, будто я плачу. Но я не плачу, мне очень хорошо.
Со средины мая в доме нет теплой воды. И пока в городе стояла невыносимая жара, так, что спать было невозможно, а бегать - очень сложно, мне даже казалось классным - влезть в холодную душевую кабинку и ополоснуться холодной водой.
Сейчас в квартире дубарь, потому что открыты все окна, потому что я так люблю. Плитка в ванной холодная везде - в душевой, на стенах, на полу. Вода кажется еще более ледяной, руки замерзают тут же, волоски встают дыбом и сводит пальцы на ногах. На счет "two-three-four" я встаю под широкую лейку и тут же начинаю громко петь. Обычно Mr. Brightside, реже - Just give me a reason.
Капли щекочут кожу, скатываются между волосами, по лбу и на щеки, чтобы выглядело так, будто я плачу. Но я не плачу, мне очень хорошо.
Я всегда любила осень больше, чем лето. И до сих пор люблю. Мне мокро, холодно и невыносимо прекрасно.